Золотой карась.
Жил на свете один старый перец -
Виртуозный дрочун-мудозвон.
В ремесле этом был он умелец,
Извлекая малиновый звон.
В жаркий полдень веселые девки
В речке шумно полощут пизду.
Покрывая их смех и припевки,
Слышен звон из кустов за версту.
Лишь наклонится бабка для стирки
Над разбитым корытом своим,
Раздается в убогой квартирке
Колокольно-бутылочный гимн.
И пусть старая жопа не персик,
Онанисту на это плевать.
И, включаясь в домашний оркестрик,
Подпевает пружиной кровать.
- Хватит мучить свой хуй, рукоблудный.
Лучше б рыбку на завтрак поймал.
Надоел перезвон твой паскудный,
Он мне уши уже заебал!
Дед упрятал свои колокольцы
Вместе с жопой в большие трусы,
Ухватил старый невод за кольцы
И попиздил в прибрежны кусты.
Невод вытянул с моря всю тину,
Чешую и другую хуйню:
- Где-то носит морскую скотину.
Изловить хоть бы падлу одну.
Бог услышал скулеж мудозвона,
Запустил карася в его сеть -
На башке золотистой корона -
Начал басни нескладные петь.
- Отпусти меня в море, мудила,
И получишь красивый <Плейбой>.
Не отпустишь, лишу тебя силы,
И наклею ярлык голубой.
- Хули тут выбирать - ясен перец!
Дай журнал и съебись с моих глаз.
Я раскрашу мурло, как индеец,
Томагавк свой достану сейчас.
И начну на красоток заморских
Инструмент свой красивый точить.
На их жопы в нарядах неброских
Буду хуй виртуозно дрочить.
Только бабка увидела перца
За его потогонным трудом,
Чуть не лопнуло старое сердце:
Вот же штопанный падла-гондон!
- Щас горбатому будет могила!
Это весь твой поганый улов?
Вот козлище, нечистая сила,
Распоследний из драных козлов!
Ты ж голодным останешься, падла,
И меня без еды уморишь.
Вот твоя голожопая правда!
Отвечай, где карась, хуль молчишь?!
- Дык, уплыл, подаривши журнальчик,
Чуть не сделал меня голубым.
Такой добрый и ласковый мальчик,
С плавником над очком золотым.
- Это ж тот исполнитель желаний,
Про которого Пушкин писал!!!
Вот говнистое из наказаний!
Ты же счастье в натуре просрал!
Продрочил ты к хуям свое счастье
И мое вместе с ним продрочил.
Ах ты горе мое и несчастье,
Ах ты мой узколобый дебил!
На хуя тебя мама носила
Меньше срока в своем животе!
И, пупок надрывая, косила,
Ты же выпал, застрял в подоле.
Вот уж радость - звенящие муди!
На хуя я польстилась на них?!
Услужили мне добрые люди,
Подсказав, мол, завидный жених.
Ты же только дрочить и умеешь,
Музыкально мудями звеня.
А живую пизду ты не ценишь.
В ебле ты не сечешь ни хуя!
Ну-ка живо, ебать тебя в сраку,
Возвращайся к тому карасю!
А не то утоплю как собаку,
Как Герасим кутенка МУ-Му.
Попроси для начала корыто,
Если выполнит, там поглядим,
Где у рыбы собака зарыта,
И колдует манером каким.
Дед свалил от забот бабы глупой.
Лучше сесть на морском берегу,
И, сверкая на солнце залупой,
Кончить лихо, со смаком в волну.
Так и сделал, и приняло море
Стариковский позорный плевок.
И карась, что резвился на воле,
Всплыл на солнышко, как поплавок.
- На хуя ты мне мутишь водицу?
Мог бы просто корыто спросить.
Не успел старикан удивиться,
Как карась проявил свою прыть.
И старуха над новым корытом
Чуть не кончила - вот чудеса!
И, лягнув спертый воздух копытом,
Огласила мольбой небеса.
- Мне б избенку, карась, поновее!
Оглянулась - хоромы. Пиздец!!!
- Мне б дворянкою стать поскорее!
Вот уважил, карась, молодец!
И воще, на хуя мне дворянство?
Ну-ка рыба, блядища, колдуй!
Посади-ка меня ты на царство,
Мокрожопый морской оболдуй!
Тут карась охуел от претензий:
- Не пойти ль тебе, бабка, в пизду?!
И не стал выдавать ей лицензий,
И идти у нее в поводу.
Вот старуха над старым корытом
Кипятком от бессилия ссыт.
И вопрос на лице неумытом:
На хуя так взыграл аппетит?
На хуя, мудозвон мой любимый,
Не сумел ты меня тормознуть?!
Эх, порадуй музыкой красивой
До коленей обвисшую грудь!
И ебись оно в рот то богатство!
Коли не жили, не хуй и жить:
Старикан мой - от скуки лекарство!
Зажигай! Твою маму иттить!
|